«Прилунение»
(редакционный обзор)
Скупой платит дважды
19 августа с.г.
Роскосмос сообщил, что космическая станция «Луна-25», по предварительным
данным, перешла на нерасчётную орбиту, столкнулась с Луной и прекратила
существование. Связь с аппаратом, по данным ведомства, была потеряна в
14.57 по московскому времени. В субботу «Роскосмос» заявлял, что, в соответствии
с программой полёта «Луны-25», в 14.10 был выдан импульс для перехода на
предпосадочную орбиту, в ходе операции на борту станции произошла нештатная
ситуация, которая не позволила выполнить маневр с заданными параметрами.
«По результатам предварительного анализа, в связи с отклонением фактических
параметров импульса от расчётных, аппарат перешёл на нерасчётную орбиту
и прекратил своё существование в результате столкновения с поверхностью
Луны», – говорится в сообщении госкорпорации. «Роскосмос» оценивал вероятность
успеха миссии в 70%, в июле разработавшее устройство НПО им. Лавочкина
заявило о 80% шансов на успех. При этом В.Г. Сурдин (к.ф-м.н., ст.н.с.
Государственного астрономического ин-та им. П.К. Штернберга) оценил вероятность
завершения миссии по плану в 50% из-за сложности полёта.
В том же духе высказался и глава Института космической политики И.М. Моисеев:
«Если она сядет – значит, очень здорово повезло». «Сообщение Роскосмоса
лаконично. Получается так, что двигатель не отключился. Он должен был снизить
орбиту, перевести на посадочную. И если его не отключить вовремя, то орбита
будет снижаться и снижаться, пока не пересечётся с поверхностью Луны. Вот
это и произошло. Почему не выключился, не сообщают, возможны разные причины»,
– сказал он. По словам Моисеева, крушение «Луны-25» делает рискованными
запуски следующих станций, поскольку не были получены нужные данные и опыт
посадки. Он отметил, что следующий запуск станции с высадкой на Луне запланирован
на 2028 год. А планы обширные:
Успешность этих планов зависят от того, была ли авария случайной или системной.
Акад. РАН, конструктор ракетного двигателя РД-180 Б.И. Каторгин полагает,
что существуют два варианта нештатных ситуаций. «Первый – ошибка в программе,
в команде, которую дали на спуск. Её дали не в тот момент, когда нужно.
То есть произошёл сбой в программе. Второе: техническая неисправность в
тормозных двигателях, но в это я мало верю. Я больше склоняюсь к тому,
что это ошибка в программе, в управлении. Конечно, этот проект можно считать
неудачным. Хвалили столько «Луну 25», один лишь звон, что всё прекрасно
и хорошо. Сильно расхвалили», – добавил специалист. Оба варианта Каторгина
– случайны, профилактика их – контроль.
А вот о чём говорит директор Департамента стратегического планирования
Госкорпорации «Роскосмос» Ю.Н. Макаров. Ещё
в октябре 2020 года он заявил: «Скажем так, это десятки млрд рублей, потому
что это ресурсоёмкий проект, сложный с точки зрения технической реализуемости»,
– отметил он. А раз так, начинаются коллизии финансирования, экономия на
контроле и тому подобное, характерное сейчас для всей космической отрасли
России. Поэтому, какой бы ни была конкретная причина выдачи нерасчётного
импульса, существуют более общая причина гибели «Луны-25» и это причина
стратегического характера.
Речь идёт о концепции так называемого прагматичного космоса, модного в
российской космической отрасли постсоветского времени. Суть этой концепции
в том, что полёты нужно проводить, только если они приносят некую – желательно
экономическую – пользу. Поэтому межпланетные миссии после 1991 года «Роскосмос»
планировал по остаточному принципу. За тридцать с лишним лет он предпринял
ровно три попытки отправить аппараты к другим небесным телам: два – к Фобосу,
один – к Луне. Все три откладывались, переносились и в итоге завершились
неудачами, имевшими закономерный характер. Ведь прерванные на полпути разработки,
да ещё и лишённые эксперимента – убитые разработки.
Ещё
одна закономерность в том, что чем реже человек или организация делают
что-то сложное, тем хуже у них всё получается. Лётчику боевой авиации,
имеющему всего месячный перерыв в полётах, уже назначают «вывозные» полёты
– за счёт них окружающие пытаются понять, в какой мере он утратил лётные
навыки, которые должны быть отточены до автоматизма, и насколько нужно
их восстанавливать. В основном эта мера избыточна (и затратна), но если
перерыв достигает хотя бы года, то она необходима, даже если речь идёт
о лётчиках с тысячами часов налёта. Полёты в космосе намного сложнее полётов
на земных самолётах, а общий накопленный опыт таких полётов у всей земной
цивилизации меньше, чем общий налёт типичной эскадрильи российских ВВС.
Естественно,
что при разработке одного «дальнего» аппарата раз в 10 лет, никакой опыт
не нарабатывается: люди, трудившиеся над «Марсом-96» в 1996 году, давно
на пенсии. Да и те, кто делал «Фобос-грунт» 2011 года, зачастую уже не
работают в корпорации. В результате «Роскосмос» оказывается в позиции вечного
новичка. В этом смысле какие-то серьёзные надежды на его безаварийные дальние
полёты появятся только тогда, когда полёты станут регулярными, как в Индии
в последние годы. Успешная посадка на Южном полюсе индийского «Лунного
корабля» («Чандраян-3»), выполняющего программу, подобную программе «Луна-25»,
– психологически мощный дополнительный удар по «Роскосмосу». Остаётся
надеяться, что он побудит летать к Луне чаще, чем раз в десятилетие, –
иначе неудачей закончится и четвёртая российская миссия, направленная к
другому небесному телу.
Однако, надежд на такое развитие событий очень мало пока фундаментальной
наукой вообще, а космической в частности, руководят любители «быстрых»
денег! Строительство фундамента всегда затратно, ведь отдача идёт не от
него, а от здания, на нём построенного. Большинство исследований окажутся
убыточны, но результаты некоторых из них перекроют все затраты. Подчеркнём
– не фундаментальная наука даст доход, а то, что будет сделано впоследствии
на её находках. Выделяя деньги на науку, отдачу надо требовать не от неё,
а от использования её достижений. Науку не нужно брать за горло, пусть
дышит свободно, отдача пойдёт от прикладников! Применительно к космосу
отдача, и очень не малая уже идёт от ближнего космоса (на который во времена
Королёва, Челомея, Янкеля было потрачено очень много).
Теперь нужно вкладывать в «средний» космос, вкладывать много и не требовать
«поквартальных» отчётов. Для этого в руководстве ИКИ РАН экономистов быть
просто не должно – не так они воспитаны! Желательно также «хлеб» – научный
космос – отделить от «мяса» – прикладного космоса – с целью явного учёта
доходов и расходов. А вот «мух» нужно удалить! Доход прикладного космоса
и от Глонасс, и от МЧС, и от ДЗЗ, и прочих «приложений» (например, от виртуальных
космических путешествий, разумеется, дешёвых, но многочисленных) должен
стать явным и очевидным, а бюджет регулярно и в строго установленные сроки
должен финансировать космические исследования. Вот тогда у «котлеты» –
космоса в целом – появится вкус!
В оглавление