Я.Д. Арвин
«Коллекция заблуждений» креационистов
Несмотря на успехи генетики креационисты продолжают уповать на доказательства божественного или инопланетного происхождения Хомо сапиенс. Во втором варианте выглядит это примерно так, как на рисунке:

Самое интересное то, что голова нашего предка после воздействия – уменьшалась в размере,
а вот тело росло и развивалось. Что-то здесь креационисты или их инопланетяне не додумали!
        Любимый довод антидарвинистов и всякого рода креационистов в том числе:«Эволюция не оставила следов». Дескать, теория эволюции трещит по швам из-за отсутствия в палеонтологической летописи переходных форм, которые отражали бы постепенный переход от одной конструкции живого организма к другой, иногда принципиально иной. Ошибка здесь в том, что мутагенезу приписан «щадящий способ укорочения хвоста – каждый день по кусочку», который ему совсем не свойственен. Мутации принципиально скачкообразны и скачки могут быть очень велики.
        Например, питание молоком свойственно не только млекопитающим, оно появилось ещё у рыб, сохранилось до наших дней у дискусов и арапаим (амазонских рыб, вскармливающих своих мальков молоком, выделяемым из под чешуи), отсутствует у динозавров и их потомков – птиц и пресмыкающихся, а затем появляется снова. Бесполезно искать следы передачи млекопитания от дискуса дикобразу – их нет. Следов млекопитания нет и в геномах «промежуточных» видов: у арапаим есть, а у кайманов нет. Более того, похожие способы питания потомства «млекопитающих» видов генетически обеспечиваются по-разному!
        Этот пример наиболее нагляден, но генетически разных решений одних и тех же жизненных проблем разными видами более чем достаточно – в биологии даже есть специальный термин – конвергенция! Так, у акул (рыбы), ихтиозавров (пресмыкающиеся), дельфинов (млекопитающие) формы тела сходны. Но вот «промежуточных» звеньев между ними нет и никогда не было – поэтому и найти их не удастся! Надо чётко понять, что появление мутаций – процесс чисто вероятностный, каждая новая мутация никак не зависит от предыдущей! Её судьба, как и судьба её носителя зависят от того, насколько полезны её фенотипические проявления.
        Что касается вопроса о жизнеспособности переходных форм в ходе эволюционного развития сложных органов, необходимо сразу сказать: предки всех ныне живущих существ были прекрасно приспособлены к окружающей среде, раз сумели дать потомство, которое, в свою очередь также оказалось эволюционно успешным.
        Можно удивляться, каким непостижимым образом жабры, предназначенные для дыхания в воде, превратились в лёгкие для дыхания кислородом воздуха, если не знать, что ничего подобного никогда не происходило. И свидетельством тому даже не окаменелости, а живущие ныне двоякодышашие рыбы, которые обладают как развитыми жабрами, так и примитивными лёгкими в виде вырастающих из пищевода пузырьков. Жабры не превратились в лёгкие, а были постепенно утрачены при переходе к сухопутному образу жизни. Параллельно лёгкие развивались от пары пузырьков в более сложный орган. С другой стороны, жаберная дуга у круглоротых превратилась в челюсть у рыб, но рыбьи жабры при этом остались полностью функциональными. Некоторые атавистические остатки (например, копчик – остаток хвоста) есть и у «венца творения».
        Следует также твёрдо усвоить, что процесс эволюции, будучи сугубо вероятностным, не может быть направленным, этаким «вектором прогресса». Его направление задаёт динамика среды обитания, то есть, в конечном счёте тектоника плит! В стабильных природных условиях мутации приводят к диссипации видов. Мелкие нелетальные мутации обеспечивают дактилоскопию и опознание знакомого в толпе, более существенные – националные и расовые различия, но вряд ли стоит ожидать появления нового вида Хомо. Для этого нужны сравнительно быстрые и резкие изменения среды, ставящие вид на грань вымирания. Примерно такие, какие происходили во время вдавливания Индийского треугольника в Евразию к северу от Памиро-Алтайских горных систем. Перед обитавшими там приматами стоял простой выбор: смерть или адаптация. Подавляющее большинство популяции вымерло, а те, у которых случайные мутации оказались полезны, выжили и породили денисовцев, неандертальцев, прочих троглодитов и в конце концов кроманьонцев. Поэтому и искать их надо не на Нибиру и не в Африке, а в Тибете, Памире, Алтае.
        Что же касается дарвинистов и креационистов, то и те, и другие спорят не о теории Дарвина, а о собственных представлениях на темы эволюции, приписывая их Дарвину и защищая их или на них нападая. Эти кабинетные споры бесплодны и бесконечны. А вот выкопать бы где-то в Гималайской дуге третьего пращура кроманьонца было бы действительным успехом. 
В оглавление