М.А. Железняк
После марксизма
«Нельзя объять необъятное»
Козьма Прутков
        Как и любой научный труд, «Капитал» Маркса написан с довольно существенной долей абстракции. Для концентрации внимания читателя на главной, по мнению автора, отличительной черте капитализма – дележе «прибавочной стоимости» – Марксу пришлось абстрагироваться от разнообразия видов человеческой деятельности, что было тогда вполне оправдано. Это понятие – одно из центральных в его экономической теории. По мнению Маркса, прибавочная стоимость – это разница в стоимости труда, которая присваивается капиталистом в процессе капиталистического производства: «прибавочная стоимость – стоимость, создаваемая неоплаченным трудом наёмного рабочего сверх стоимости его рабочей силы и безвозмездно присваиваемая капиталистом».
       Разумеется, определяющим фактором производства продукта, как необходимым, так и прибавочным, является человеческий труд. Марксу было необходимо подчеркнуть роль рабочего класса, поэтому в его определении фигурирует труд наёмного рабочего. Но к созданию и стоимости, и прибавочной стоимости причастны все участники производственного процесса: рабочие, инженерные работники, руководители подразделений, предприниматели, работники сферы услуг и торговли. В создании стоимости рабочей силы играют роль и домохозяйства, в частности, не занятые в общественном производстве трудоспособные члены семей. Маркс же сосредоточил внимание только на наёмных рабочих, абстрагируясь от всех остальных участников процесса.
        Именно такая абстракция позволила выявить единый, независимый от вида работы механизм присвоения результатов чужого труда паразитирующей прослойкой нового общественного строя. Маркс показал, в чём заключена несправедливость капитализма. Это породило множество общественных течений,  «бродящий по Европе призрак коммунизма» оказался многолик и во многих своих ипостасях даже принёс пользу. Но со временем проявился и ядовитый плод этой абстракции: это ВВП (внутренний валовой продукт) Саймона Кузнеца, который уравнял всё от производства жизненно важных изделий до торговли фьючерсами и ростовщичества. Нобелевскую премию Кузнецу дали совсем не зря: за этой маской теперь скрыты и созидатели, и паразиты.
       Благодаря ВВП стало невозможно отделять «зёрна от плевел», созидательные процессы от разрушительных: пожар дачи увеличивает ВВП, а женитьба на служанке ВВП уменьшает. Организация платного дорогого туалета может оказаться, с позиций ВВП, выгоднее открытия дешёвого кафе. Нужно только правильно, по Кузнецу, всё посчитать. За ВВП очень хорошо прячутся: общество потребления; полное истощение и смерть от голода одних и массовое ожирение (и опять же смерть, но уже от ожирения) других; истощение природных ресурсов и свалки морально устаревших, хотя вполне работоспособных изделий и т.д., и т.д...
        «Труды наши тяжкие» можно разделить на четыре существенно различных кластера:
        фабрикация – «От самолёта и самоката до самогона и самиздата»;
        коммерция – «За морем телушка полушка, да рубль перевоз»;
        сервис – «Клиент всегда прав»;
        финансы – «Долг платежём красен».
        Рассмотрим эти кластеры «в порядке поступления». Первый кластер – фабрикация – единственный созидательный вид социальной деятельности человека. Он отличается ото всех других видов тем, что в результате появляется нечто новое (в крайнем случае, это нечто тиражируется). Нечто может быть очередной баррель нефти, велосипед, бидон молока, каравай хлеба, роман, песня или спектакль. Именно этот кластер обеспечивает и прогресс человечества, и само существование человеческого  общества. Он наиболее прозрачен и планируем, однако, он же и наиболее повреждаем рыночными механизмами. Именно здесь безрассудная погоня за прибылью ведёт к перепроизводству и к наиболее глубоким кризисам. Могут возразить, что перепроизводство бывало и в плановой экономике СССР, но это не довод, так как экономически СССР построил госкапитализм со всеми его монопольными недостатками.
        Второй кластер – коммерция – исторически и по своей сути предназначен для транспортировки продукции от места изготовления до места потребления. Казалось бы, эта непроизводящая деятельность должна быть не просто оптимизирована – расходы на неё должны быть минимизированы! Увы, это совсем не так. В любом экономическом расчёте присутствует графа «транспортные расходы», но эта графа не относится к транспортировке готовой продукции. Коммерция ещё в доисторические времена сумела приобрести полную автономию от производства и стала прибыльным занятием, зачастую более прибыльным, чем само производство. Даже в патентном праве автор получает 20% доходов, а купец-правобладатель – всё остальное. Торговые наценки в 200 – 300% себестоимости давно ушли в прошлое. Налицо не проценты, а удорожание в разы, загоняющее производителя на грань выживания. И это при том, что товары порой делают не только не «за морем», а рядом, «за околицей». В итоге себестоимость любого товара составляет в его цене несколько процентов. Марксова прибавочная стоимость тонет почти бесследно в этих наценках!
        Третий кластер – сервис, – тот, который в СССР был так «не навязчив», стал всепроникающ и непреодолим. Его подлинную роль можно понять хотя бы по тому, что для многих совсем не маленьких стран доходы от туризма стали основной статьёй бюджета. Это ещё не паразитизм, это «вор у вора дубинку ворует». Иначе говоря, сервис – изъятие нетрудовых доходов под видом чаевых в былые времена, а ныне в режиме «всё включено», в котором это самое «всё» – те же торговые наценки, но уже не на продукт, а на «услужливость» (серв – слуга, раб). Именно в этом кластере нужен ВВП, превращающий лакея в творца, почти демиурга!
        И, наконец, четвёртый кластер – финансы. Вот это паразитизм чистейшей воды. Когда один фермер ссуживает другому фермеру посевной материал, понятно, что трудами этого второго семян вырастет больше, чем было посеяно. Налицо рост объекта деятельности, вполне очевидна причина возврата ссуды в увеличенном размере. Но «денежная зелень» на грядке не растёт (кроме как в ФРС США) и делением не размножается, то есть доходы кредитора – лишь результат перераспределения денежной массы в социуме. Работа с зерном увеличила общее его количество, а вот работа с кредитом общую денежную массу не изменила. В итоге денег стало больше не в социуме, а у кредитора (у кого-то, соответственно, их стало меньше). Ничего не создавая, только за счёт концентрации в своём распоряжении денег (к тому же не своих) финансисты получают доходы, превышающие любые другие!
        И вот здесь-то абстракция Маркса  начинает работать совсем не так, как задумывал автор «Капитала». Прибавочная стоимость в своё время многое пояснила, но... Финансисты ведь не участвуют ни в создании прибавочной стоимости, ни в её дележе, более того, они даже достойно оплачивают труд своих клерков (чтобы не воровали). Этакие ангелочки с незапятнаными крылышками, даже с точки зрения Маркса: всю грязную работу за них делают их должники! Пророк Мухаммед оказался прозорливее пророка Маркса: не зря же в исламе ростовщичество запрещено! Марксисты по-прежнему «зациклены» на производстве, поругивают торговлю, благоволят к сфере сервиса и не замечают главное – финансы! А ведь финансисты чуть было не построили глобальную империю!!!
        Дело в том, что «Капитал» читали и читают не только марксисты, но и их противники. Увы, но степень догматичности тех и других очень различна (марксисты гораздо бо'льшие догматики!). Марксовский акцент на труде наёмного рабочего давно нивелирован ВВП – уравнены работники производственной сферы, торговли, услуг и финансов, чего марксисты даже не заметили. Фундаментом такой уравниловки послужило отсутствие сколь-нибудь разумной единицы измерения труда: в этих условиях невозможно соизмерить вклады в стоимость товара труда грузчика, станочника ЧПУ и наёмного директора. Это вполне благовидный предлог для растворения очень уж одиозной прибавочной стоимости в новом понятии – в стоимости добавленной.

Добавленная стоимость – рыночная стоимость продукции, произведённой фирмой, за вычетом понесённых затрат вне фирмы (стоимости приобретённых у поставщиков сырья, материалов, услуг).
        Марксова прибавочная стоимость, конечно, отнюдь не добавленная стоимость, но для рядового обывателя их различие не только не очевидно, но даже просто не заметно. Тем более, что добавленная стоимость ощутимо облагается налогом, а о прибавочной говорят только марксисты. К сожалению, и Адам Смит, и Дэвид Рикардо, и сам великий Карл Маркс в своих теориях разбирали прошлое и текущее состояние дел, объясняли их, но не утруждались прогнозами будущего. Рассматривая способы увеличения прибавочной стоимости, Маркс выделил два основных способа, которые обозначил с помощью следующих терминов:
    абсолютная прибавочная стоимость – создаётся путём увеличения продолжительности рабочего времени, в течение которого рабочий трудится сверх «необходимого времени воспроизводства».
    относительная прибавочная стоимость – создаётся путём удешевления рабочей силы и «сокращения необходимого времени производства» (подразумевается рост производительности труда).
       Марксисты и профсоюзы много сделали и делают, противодействуя первому способу, хотя работы по совместительству в теневом секторе окончательно не исчезли. Сложнее с механизацией, автоматизацией и, наконец, цифровизацией: здесь экономисты всех сортов – от левее некуда до наиправейших дружно поют о производительности труда. Между тем, вот как выглядит динамика автоматизации:
        Глядя на этот рисунок, можно даже подумать, что прибавочная стоимость уменьшается, прибыль паразитов падает, всё больше торжествует справедливость. Гораздо важнее на этом рисунке уменьшение доли зарплаты в стоимости товара, так как именно зарплата основной массы населения, в конечном итоге определяет рыночный спрос – нужны деньги для обмена на товар! При ручном труде зарплата составляла (на рисунке) примерно треть стоимости товара, его можно было приобрести за три месячных зарплаты, тогда как при автоматизированном – за несколько лет труда. И это без учёта инфляции и многократных наценок!
        Между тем, доходы в непроизводственных кластерах отнюдь не снижаются, разрыв между богатыми и бедными растёт. Более того, богатеют совсем не «владельцы заводов, газет, пароходов», а ростовщики, лакеи и торговцы, непосредственно с производством не связанные. И богатеют они не за счёт производства, а за счёт непроизводственной сферы: торговых наценок, удорожания услуг и банкинга! То есть за счёт так называемого рыночного ценообразования. Себестоимость, наёмный труд и другие классические атрибуты марксизма давно выведены за скобки: всё определяет соотношение спроса и предложения в спекулятивном биржевом механизме, где торгуют даже не самими товарами, а фьючерсами!
        Именно поэтому современные экономисты, как чёрт ладана, боятся прогнозов, зато процветают соросы, прекрасно чувствующие себя в мутной воде финансовых спекуляций. Возможное будущее «абсолютно добровольного общества свободной инициативы» прекрасно изображено Станиславом Лемом в 24-м путешествии Ийона Тихого, случайно обнаруживщим планету индиотов, жившими именно в таком обществе. У последних оставшихся в живых жителей Ийон узнаёт историю планеты. Общество индиотов состояло из достойных, спиритов и ишачей. Достойные владели средствами производства, на которых трудились ишачи, спириты ведали идеологией. Автоматизация производства привела к безработице и перепроизводству – товары производились автоматически, достойные желали товары производить и продавать, а безработным ишачам – основной массе населения – не на что было их купить.
        Тогда было решено для наведения порядка и решения проблем создать машину для управления государством – Добровольный Распространитель Абсолютного Порядка, целью которого была абсолютная гармония. ДРАП сначала изготовил роботов, которые скупили все товары, а затем построил Радужный дворец. Все, входившие во дворец, перерабатывались в блестящие диски, которые затем выкладывались на полях в различные узоры. При этом всё было устроено так, что все шли туда «абсолютно добровольно». В результате последние из индиотов были уничтожены на глазах Ийона Тихого.
В оглавление