Виртуальный мир N 1 2020

Гонка вооружений в области искусственного интеллекта
(по материалам ИноСМИ)         Как считает бывший заместитель министра обороны Роберт Уорк, более 60 лет спустя после того, как соперничество с Советским Союзом в «космической гонке» положило начало новой эре разработки баллистических ракет, США столкнулись с очередным «моментом спутника» на фоне стремительно обостряющейся международной конкуренции за искусственный интеллект. Идея, согласно которой быстрое развитие искусственного интеллекта определит следующее поколение оружия (концепция, известная как TOS), была впервые сформулирована бывшим министром обороны Чаком Хейгелом в 2014 году. Американский стратегический исследовательский центр RAND перечислил возможные области применения искусственного интеллекта (ИИ).
        Среди них – создание более гибких систем, возможно, с меньшими затратами; разработка более эффективных обучающих систем; программное обеспечение, которое обрабатывает огромное количество данных, полученных при разведке наблюдением или необходимых для анализа «образа жизни» (с использованием БПЛА в целях сбора разведданных, тактической разведки, наблюдения); усовершенствованные системы распознавания лиц; интеллектуальные системы поддержки тактических учений и АСУ боевыми действиями при проведении так называемых полуавтоматических операций, предполагающих действия и в автоматическом режиме.
        Но следует обратить внимание ещё на один доклад. Его авторы, Уорк и специалисты компании Govini, занимающейся обработкой и анализом данных по заказу правительственных структур, предупреждают, что американские военные должны теперь определиться и решить: хотят ли они «возглавить предстоящую революцию или же стать её жертвой» на фоне появляющихся вызовов со стороны Китая и России. «Вопрос стоит довольно остро, и ответ будет зависеть от того, насколько Министерство обороны (МО) осознаёт революционный военный потенциал ИИ и передовых автономных систем», – говорится в докладе.
        В частности, Белый дом и Пентагон должны определить, в каких масштабах США будут наращивать исследования и разработки в области технологий, связанных с искусственным интеллектом, включая перспективные компьютерные системы, искусственные нейронные сети, большие данные, машинное обучение, автоматизированные системы и робототехнику, говорится в сообщении. По мнению авторов доклада, США должны также определить национальную стратегию в отношении того, насколько активно они будут разрабатывать новые системы, оперативные и организационные концепции, предполагающие использование достижений в области развития ИИ в решении военных задач и боевых операциях. Важной частью этой стратегии является «автономность», достигаемая путём «передачи уполномоченной структуре права принимать решения и действовать в определённых границах», отметил Уорк.
        Хотя критики часто предостерегают от разработки автономного наступательного оружия из опасений потерять оперативный контроль, Роберт Уорк в интервью CNN сказал, что в своём стремлении к использованию ИИ США всегда будут отдавать предпочтение управлению, осуществляемому человеком. Но при этом машина получит возможность «... самостоятельно создавать и выбирать различные направления действий для достижения поставленных целей на основе своих знаний и представлений о самом мире и о текущей обстановке. Они беспокоятся, что это будет Терминатор, но США представляют себе нечто более похожее на Железного Человека...», – объяснил Уорк, имея в виду супергероя Marvel, который представляет собой человека в экзоскелете. США уже начали использовать элементы искусственного интеллекта в военных платформах и стратегиях – и это более всего видно по инвестированию 400 миллиардов долларов в единый ударный истребитель F-35.
        F-35, сочетающий в себе блок датчиков и программное обеспечение, используемое для быстрого сбора и интерпретации данных, «является ключевым примером творческих возможностей человека», сказал Уорк в интервью CNN. «Система собирает данные и отображает их так, как сам пилот это сделать не смог бы», – продолжает он, называя самолёт «идеальным примером взаимодействия человека и машины», которое должно использоваться и на других военных платформах. Но, несмотря на некоторые достигнутые на сегодня успехи в реализации технологии ИИ, Уорк «пока не считает реакцию властей столь же «идеальной»».
        И Китай, и Россия недавно подчеркнули важность искусственного интеллекта для будущего мировой экономики и военной мощи. «Искусственный интеллект – это будущее не только России, это будущее всего человечества, – сказал российский президент. – Здесь колоссальные возможности и трудно прогнозируемые сегодня угрозы». Слова президента России отражают то, над чем уже довольно давно размышляют в России и в мире. Как сообщают государственные СМИ, в России ведётся активная работа по созданию БПЛА и транспортных средств военного и гражданского назначения. В государственных СМИ также сообщается, что российские военные также разрабатывают роботы, системы вооружений для уничтожения БПЛА и крылатые ракеты, которые смогут анализировать данные с радаров и принимать решения при выборе высоты, скорости и направления своего полёта.
        А в июле китайское правительство опубликовало подробную дорожную карту с изложением государственного плана, в котором приоритетной задачей названо развитие и применение ИИ, что, по мнению Уорка, является «моментом спутника». «Искусственный интеллект стал новым направлением в международной конкурентной борьбе. ИИ – это стратегическая технология, которая ведёт в будущее», – подчёркивается в одной статье в китайском правительственном издании. – «Крупнейшие развитые страны мира считают развитие искусственного интеллекта одной из главных стратегий повышения национальной конкурентоспособности и обеспечения национальной безопасности». Китай рассчитывает занять лидирующие позиции в мире в области технологий ИИ, напрямую объединив разработки в сфере обороны с разработками промышленного и коммерческого назначения.
        Предоставив результаты анализа государственных расходов на ключевые компоненты ИИ в период с 2012 по 2017 год, авторы доклада дают рекомендации руководству Министерства обороны и Белого дома, касающиеся того, как США должны реагировать на вызовы со стороны Китая и других стран. И хотя, согласно общему выводу авторов доклада, Министерство обороны «подкрепляет свои слова делами», в вопросе, касающемся стратегии TOS, как сказал Уорк в интервью CNN, «предстоит сделать ещё очень много». В докладе приведён анализ расходов Министерства обороны на ИИ за последние пять лет. Он показывает, что основное внимание Пентагон уделяет вопросу сбора данных и использования этих данных в разработке двух основных компонентов стратегии TOS. Речь идёт о разработке систем виртуальной реальности и системы машинного зрения и автоматического анализа видеоинформации (данных, указывающих системе, по каким объектам вести огонь, а по каким – нет).
        При всей важности фундаментальных элементов ИИ, США пора расставить приоритеты и на первый план выдвинуть меры по применению этих достижений в соответствии с замыслами задач, считает Мэтт Хаммер из компании Govini. По его словам, Пентагону следует увеличить свои расходы на «передовые компьютерные технологии» и технологию аналитической обработки данных. Ещё одним направлением, которому США должны уделить особое внимание, является совершенствование облачных систем, имеющих большое значение для увеличения скорости обработки данных, подчеркнул Хаммер. «Доклад подготовлен с тем, чтобы не только помочь руководству военного ведомства подумать о том, во что вкладывать средства, но и, надеюсь, помочь Белому дому продумать масштабы национальных мер реагирования». Лучше не скажешь! Насчёт ИИ будет видно, а деньги нужны сейчас!
        Однако, так или иначе деньги будут, боевые роботы тоже, значит будут и ответные действия. Кремль готов представить в боевых действиях новые танки-роботы, протестировав их тактическое превосходство по сравнению с традиционными платформами. В ходе последних учений, которые прошли в тренировочном центре Алабино в Московской области полковник О. Помазуев, глава ГУНИД оценил «высокие рабочие характеристики» атакующих средств с дистанционным управлением «Нерехта».

«Нерехта» – не единственный наземный мобильный робот, разработанный в рамках программы модернизации РВС. Конфигурация роботов на гусеничном ходу «Нерехта» – размером со средний бронетранспортёр – позволяет монтировать на него пулемёт 12,7 или 7,62 мм или гранатомёт АГ-30M, это служит доказательством превосходства его характеристик над средствами, находящимися в распоряжении российских вооружённых сил, напр., старой разведтехники БДРМ или уже обкатанных ГАЗ «Тигр». Помимо «Нерехты», существует также «Платформа-М», гусеничное средство скромных размеров с дистанционно наводимой башней, способное стрелять гранатами и боеприпасами калибром 7,62 мм, её уже испытали в Белоруссии, на учениях «Запад-2017».

По данным западных аналитиков, Россия в течение многих лет занимается разработкой широкой гаммы подобных роботов: от атакующих, сопоставимых с тестируемыми в десантных войсках США, до роботов разминирования и противодействия СВУ. Новые машины гарантируют ту же автономию и огнестрельный потенциал, но исключают риск человеческих потерь. «Платформа-М» представляется идеальным аналогом MUTT (многофункционального тактического транспорта), спроектированного для ВМФ США: дрон на гусеничном ходу маленьких размеров, совершенно автономный, который можно отправлять на разведку. «Платформа-М» выпускалась на пропагандистскую прогулку по улицам Севастополя в Крыму. Там она продемонстрировала своё стандартное оснащение, состоящее из четырёх гранатомётов РПГ-18 и модернизированного пулемета Калашникова (ПКМ). Тем временем испытывается новое вооружение, оснащённое искусственным интеллектом, чтобы стать будущей экипировкой средств УВГ и ограничить в дальнейшем роль операторов, которые управляют ими на расстоянии.

        Самый известный оружейный завод в мире – производитель знаменитого и распространённого в мире автомата АК-47, произведённого в количестве более 100 миллионов экземпляров (пятая часть всего огнестрельного оружия, имеющегося в мире), – разрабатывает новое экспериментальное вооружение, оснащённое искусственным интеллектом. Оно будет способно автономно идентифицировать свою цель и открывать огонь. Этот авангардный «модуль вооружения» состоит из пулемёта, связанного с консолью, которая благодаря оптическим прицелам постоянно перерабатывает данные получаемых изображений, «чтобы идентифицировать, выбирать цели и автономно принимать решения о том, как и когда открывать огонь».
        Перспектива появления «автономного» пулемёта, по мнению Давида Барточини (Италия), вызвала определённые опасения. Если подобное оружие будет размещено на «Платформе-М», то в результате появится дрон-киллер, способный принимать автономные решения на поле боя и сам выбирать своего врага. Эта перспектива, помимо подразумеваемых летальных последствий, действительно может вызывать тревогу, если учесть, что «Роскосмос» тестирует для своих будущих космических миссий киборга-гуманоида «Фёдора», который уже проявил свою способность попадать в яблочко при помощи простой пары автоматических пистолетов Glock.
        Тема развития военной робототехники в России – сегодня одна из самых популярных в зарубежных СМИ среди военных экспертов и аналитиков. В американском Центре стратегических и международных исследований прошла дискуссия о том, что происходит с военной робототехникой в России. В мероприятии приняли участие Сэмюэл Бендетт, военный эксперт и политолог Майкл Кофман, специализирующийся на России, и директор российской и евразийской программы Центра стратегических и международных исследований Ольга Оликер. Сэмюэл Бендетт сделал обзор российских беспилотных систем и рассказал о шагах, которые предпринимает Россия для развития этого направления. Бендетт сообщил слушателям, что уже в 2014 году министр обороны Шойгу объявил, что Россия планирует потратить на беспилотные военные системы около девяти миллиардов долларов. С 2011 года количество воздушных беспилотников в ВС России выросло в десять раз и составило более двух тысяч единиц.
        По мнению американского аналитика, Россия всё ещё не оправилась от падения СССР и в области беспилотных систем отстаёт от США, Израиля, Китая и даже Турции с Ираном. Тем не менее, как считает Бендетт, прогресс начался где-то с 2011-2012 годов. Сегодня в России используется множество разведывательных беспилотных платформ. Отдельного упоминания удостоились беспилотники «Орлан-10» и «Форпост». Не остались без внимания и дроны «Скат», «Охотник», «Орион» и «Альтаир». Бендетт, правда, отметил, что передовой российский «Форпост» выпускается по израильской лицензии, а «Орион» подозрительно похож на иранский «Шахед». Бендетт рассказал и о наземных системах «Нерехта», «Платформа-М», «Вихрь», «Соратник», «Сфера».
        Из морских беспилотников отмечены «Морская тень» и «Суррогат», который способен имитировать подводные лодки вероятного противника. Из прочих технических новинок Бендетт сообщил своим американским коллегам о создании в России тренажера «виртуального поля боя» для отработки действий роботов и беспилотников, о работах над созданием подводной атомной станции для подзарядки морских дронов и о суперокмпьютере в Национальном центре управления обороной России. Не менее интересны были дискуссии не только о технических деталях, но о стратегии применения военных роботов Россией.
        В отличие от США у России до недавнего времени не было чёткой стратегии по военной робототехнике. Всё изменилось в 2014 году, появилась программа вооружений до 2025 года с учётом использования беспилотных систем, была создана специальная комиссия при Министерстве обороны по развитию военной и специальной робототехники. С 2016 года проходит ежегодная Военно-научная конференция «Роботизация Вооружённых сил Российской Федерации». В России созданы подразделения по управлению беспилотниками, а применение беспилотников становится неотъемлемой частью подготовки военнослужащих на тактическом уровне.
        За последние три года было создано 10 крупных научно-исследовательских институтов и центров в ВС России. В НИИ и центрах проводятся исследования в различных сферах, в том числе IT, робототехники и беспилотных летательных аппаратов. Россия стремится стандартизировать производственную линейку, убрать дублирующие процессы и выбрать ряд базовых беспилотных платформ из множества предлагаемых. Бендетт отметил, что бюрократическая машина военно-промышленного комплекса России становится более эффективной и работает быстрее в сфере создания беспилотных систем, получает больше ресурсов и поощряет разработки. Кроме ВПК, над данными задачами работает и масса гражданских институтов и лабораторий.
        Цель номер один для России в этой области, по мнению американцев, – создание своего ударного дрона дальнего радиуса действия. Ещё одна задача – полностью уйти от зависимости от иностранных компонентов. Зарубежные эксперты выделили два перспективных направления развития беспилотных систем в России. Первое – это использование искусственного интеллекта и дроновых роев. Второе – это совмещение средств радиоэлектронной борьбы с беспилотными системами. Здесь особое внимание американцев вызывает комплекс «Леер-3», который использует беспилотники «Орлан» для ведения РЭБ. Зарубежные аналитики уверены, что русские попробуют масштабировать эту связку и начать применять РЭБ и беспилотные системы на дальних расстояниях.
        Об этом же пишет и издание Breaking Defense, когда подчёркивает, что надо бояться не автономных русских роботов-убийц, а роботов, ведущих радиоэлектронную борьбу. Wall Street Journal опубликовала статью, где сообщалось, что русские взламывают личные смартфоны и аккаунты в социальных сетях солдат НАТО в Восточной Европе при помощи беспилотников. Автор статьи отмечает, что РЭБ – гораздо опаснее пуль, и сегодня у армии США нет достаточной радиоэлектронной защиты. Закупки новейших средств РЭБ в армии США отложены до 2023 года, хотя разговоров о возрождении индустрии РЭБ в США ведётся очень много.
        Недавно The National Interest опубликовал материал с громким названием «Российские средства РЭБ превосходят американские». Издание пишет, что в этом году русские смогли показать новые модификации своих комплексов «Витебск», «Красуха» и «Москва», а в целом в вооружённых силах России применяется более десятка комплексов с самыми различными свойствами. После оценки работы российских комплексов РЭБ в армии США также хотят оснащать свои беспилотники средствами ведения радиоэлектронной борьбы и даже вернуться к «старым добрым Хамви», у которых нет электронной начинки.
        Впрочем, не все оценивают возможности России в области беспилотных автоматизированных систем столь высоко. Ольга Оликер из Центра стратегических и международных исследований считает, что не так много новых технологий используется при модернизации российских вооружённых сил. До сих пор речь идёт всё о тех же советских технологиях в новой обёртке. Ольга Оликер согласна, что у русских планов может быть много креативных идей, но задаётся вопросом: сколько разработок реально дойдёт до применения в ходе военных действий? Тем не менее, русские, по её словам, сегодня активно используют технологии на поле боя, пусть ограниченно и с ограниченными ресурсами, но в идеальных условиях для тестирования – в реальных боях. И это может помочь русским быстро продвигаться с военными инновациями.
       Перспективы развития ВВСТ практически всеми военными специалистами ассоциируются в первую очередь с информатизацией, роботизацией, автоматизацией управления войсками и оружием. Во всех случаях это неизбежно предопределяет создание компьютерных систем военного назначения, обеспечивающих обработку гигантских объёмов информации, выработку оптимальных решений в соответствии с динамикой боевых действий. Даже самая высокая автоматизация работы командира не заменит обеспечения её системами искусственного интеллекта. Сразу определим разницу между автоматизацией процессов управления войсками и применением систем искусственного интеллекта. В первом случае речь идёт о вычислительных машинах, оснащённых совокупностью алгоритмов сбора, классификации, структурирования информации, которая затем используется как система исходных данных для решения боевых задач с помощью формализованных методов.
        Совсем другое – искусственный интеллект, который может самостоятельно вырабатывать готовые решения, образно говоря, мыслить за командира. В настоящее время применение образцов ВВСТ, оснащённых автоматизированными системами управления, алгоритмически обеспечено в большей мере, чем управление войсками. Это объясняется более узким объёмом вариантов боевого применения оружия и техники, когда управление невозможно, скажем, в аварийных ситуациях. В большинстве случаев неполнота информации по боевой обстановке не позволяет корректно выполнить задачи по управлению войсками, что существенно снижает адекватность принимаемых решений либо вообще не позволяет их исполнить. Если алгоритмически это не предусмотрено, то автоматизированная система оказывается бесполезной.
    «К середине века США планируют создать боевые летательные аппараты с искусственным интеллектом». В ходе боевых действий схожие ситуации не повторяются, поэтому создать алгоритмы, пригодные для всех случаев управления войсками, практически невозможно. В итоге автоматизация этих процессов пока что является лишь инструментом подготовки исходной информации для принятия решения командиром. Командир может принимать решения, зная не только оперативную обстановку, силы и средства противника, но и особенности его психологии, менталитета своих подчинённых. Таким образом можно назвать основные отличия интеллектуализации по отношению к автоматизации – это реализация способности принимать решения в условиях значительной неопределённости, на основе разнородной информации, часто меняющихся ситуаций.
        Большое значение имеет также самообучаемость и адаптивность как способность системы самостоятельно совершенствовать заложенное в неё программное обеспечение, в том числе осуществлять самопрограммирование в ситуациях, реакция на которые алгоритмически не предусмотрена. Устоявшегося определения искусственного интеллекта в настоящее время нет, но можно сказать, что ИИ – это способность компьютера принимать решения в бесконечно разнообразных ситуациях аналогично человеку. В своё время Тьюринг сформулировал тест, который, по его мнению, позволит определить наличие искусственного интеллекта у машины. Кратко суть его в том, что человек, вслепую общаясь с машиной и другим человеком, не должен определить, кто есть кто.
        В настоящее время самая совершенная АСУ неспособна пройти такой тест, поскольку в абсолютном большинстве такие системы предметно жёстко ориентированы, а количество решаемых ими задач конечно. Чем большее количество алгоритмов решения разнородных вопросов внесено в операционную систему компьютера, тем больше он будет походить на систему с ИИ. Но превращать компьютер в человека, обеспечивая возможность его одинаково квалифицированно решать проблемы управления техническими объектами и театральными постановками, нет никакой необходимости. ИИ всегда будет предметно ориентирован, однако такие качества, как адаптивность, самообучаемость и интуитивность, останутся главными отличиями систем с ИИ от АСУ. Проще говоря, если мы будем иметь полное представление о том, какие действия предпримет автоматизированная система, то в случае с ИИ такого понимания не будет. Самообучаясь, компьютер сам программирует свою работу. Это и есть главный отличительный признак ИИ.
        Агентство перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) намеревается за четыре года создать для военных нужд искусственный интеллект нового поколения, максимально близкий к человеческому. В техническом задании к проекту L2M (Life Learning Machines – «Бесконечно обучаемые машины») специалисты DARPA сформулировали основные требования: перспективный ИИ должен уметь самостоятельно принимать решения, быстро реагировать на изменения окружающей обстановки, запоминать результаты своих предыдущих действий и руководствоваться ими в дальнейшей работе. Такие технические гиганты, как Google, Apple, Salesforce и IBM, понимая перспективность систем с искусственным интеллектом, стремятся приобретать компании, занимающиеся ИИ (с 2011 года около 140 из них уже приобретено).
        Характерно, что в настоящее время делается упор на ИИ для решения наземных транспортных проблем, например создание автомобилей без водителей. Уже в ближайшем будущем это сулит значительную отдачу от вложенных в общественный транспорт капиталов за счёт низких издержек эксплуатации, незначительного количества аварий, экологической чистоты. Полученный опыт позволит этим фирмам в дальнейшем перейти к следующему шагу – освоению трёхмерного пространства, то есть созданию ИИ для управления летательными аппаратами. Адмирал ВМС США Рей Мабус на одной из конференций в 2015 году заявил, что F-35 должен и почти наверняка станет последним пилотируемым истребителем-штурмовиком, который закупят и будут использовать ВС.
        Если учесть, что поставки F-35 в ВВС запланированы вплоть до 2037 года, а списаны они должны быть к 2070-му, то можно предположить: к середине века США планируют создать полностью беспилотные боевые летательные аппараты, оснащённые системами с ИИ. В 2016 году искусственный интеллект для управления истребителями ALPHA одержал уверенную победу над бывшим лётчиком-асом американской армии в виртуальном воздушном бою. ИИ ALPHA – совместная разработка Университета Цинциннати, предприятий промышленности и ВВС США. Более того, в одном из подобных боёв против ALPHA сражались сразу два пилота на двух истребителях. Искусственный интеллект победил, одновременно управляя четырьмя самолётами.
        Ещё одна область применения ИИ – медицина, где возможен переход от уже существующих компьютерных систем поддержки приятия решений в процессе постановки диагноза и выбора схемы лечения врачом к созданию автономных врачей-роботов, в том числе хирургов для проведения сложных операций. Преимущества очевидны: минимизация врачебных ошибок при диагностике заболеваний и назначении лекарств, выбор и безупречная реализация оптимального алгоритма хирургических операций, отсутствие при длительных операциях усталости, более высокая скорость их проведения. В боевых действиях это способность обеспечить эффективную реанимацию раненых, быструю локализацию негативных последствий при непредсказуемом характере ранений.
        Достижения в сфере ИИ позволят создать системы реабилитации раненых за счёт управления поражёнными внутренними органами человека, нейроуправления протезами при потере конечностей. Исходя из всего этого, можно выделить ряд основных проблем, решение которых способно обеспечить создание систем ИИ применительно к военной деятельности:
        1. Представление знаний – разработка методов структуризации, классификации и формализации знаний из различных проблемных областей (политических, военных, военно-технических, психологических, организационных и т. д.) для выработки решений в предвоенный период.
        2. Моделирование рассуждений – изучение и формализация различных схем человеческих умозаключений на основе разнородной информации, создание эффективных программ реализации этих схем в ЭВМ.
        3. Создание диалоговых процедур общения на естественном языке, обеспечивающих контакт между интеллектуальной системой и человеком-специалистом в процессе решения задач, в том числе при передаче и приёме неформализованных команд в экстремальных ситуациях, связанных с риском для жизни.
        4. Планирование боевой деятельности – разработка методов построения алгоритмов управления на основании знаний о проблемной области, которые хранятся в интеллектуальной системе и непрерывно поступают от различных и разнородных источников информации: разведывательной, геодезической, топографической, метеорологической, гидрографической и т. д.
        5. Обучение и актуализация интеллектуальных систем в процессе их деятельности, создание средств накопления и обобщения умений и навыков.
        Каждая их этих проблем имеет чрезвычайную сложность. Достаточно сказать, что только для решения одной подзадачи в 2016 году Пентагоном было создано новое подразделение – «Проект Знаток», которое занимается созданием ИИ для анализа развединформации, поступающей от беспилотных летательных аппаратов, работающих в Сирии и Ираке. Персонал аналитических центров, которые этим занимаются, не справляется с обработкой и анализом поступающих огромных массивов данных. До 80 процентов их рабочего времени занимает просто просмотр кадров. Предполагается, что с помощью ИИ будут идентифицироваться объекты военного назначения, представляющие опасность для своих войск, выявляться последовательность действий на земле для предотвращения террористических актов, замыслы боевиков.
        В августе 2016 года компании Amazon, Nvidia, DigitalGlobe и специальное подразделение ЦРУ CosmiQ Works начали разработку искусственного интеллекта, который сможет распознавать объекты на спутниковых снимках. Предполагается использование ИИ также в такой сфере межгосударственного противоборства, как информационная война. В 2014 году компания Associated Press объявила, что отныне большая часть новостей, связанных с доходами компаний, будет создаваться с помощью роботов. В 2016-м роботы-репортеры Associated Press несколько расширили свою тематику. Им стали поручать подготовку небольших новостных заметок, связанных с Малой бейсбольной лигой США. Использует роботов-журналистов и журнал Forbes, для которого компания Narrative Science создала соответствующую специализированную платформу. В ноябре 2015 года аналогичное направление разработок открыла российская компания «Яндекс». Пока искусственный интеллект «Яндекса» выпускает лишь короткие заметки о погоде и ситуации на дорогах, однако в дальнейшем её представители обещают расширить список.
        Соучредитель компании Narrative Science К. Хэммонд полагает, что к 2025 году 90 процентов всех текстов в мире будет готовиться искусственным интеллектом. Разработанные в этих целях алгоритмы могут эффективно применяться также для сбора разведывательной информации в отношении стран, организаций и физических лиц, её анализа и подготовки различного рода материалов, в том числе в интересах информационной борьбы. В частности, для дискредитации действий страны, её правительства, лидеров партий и движений на международной арене. Причём такого рода действия уже предпринимались в ходе подготовки практически всех «цветных революций», но при этом использовался человеческий интеллект. ИИ будет делать это гораздо быстрее и массированнее. Известный американский предприниматель Илон Маск в письме в ООН охарактеризовал эту опасность как угрожающую человечеству, способную спровоцировать войну, когда ИИ будет создавать фейковые новости и пресс-релизы, подделывать учётные записи электронной почты и манипулировать информацией.
        Особо выделен такой аспект возможностей, реализуемый в ИИ, как самообучение. Он положен американскими специалистами в основу разработки так называемого концепта контр-автономности. Суть его в том, что подвергшаяся нападению ИИ-система должна быстро обучаться: делать исчерпывающие выводы из факта и способа нападения, оценивать характеристики применённых при этом технических средств, определять способы эффективного противодействия. То есть каждая атака противника сделает ИИ-систему ещё более эффективной, если не уничтожит её с первого раза либо радикально не изменит способы нападения.
        О попытках реализации указанного концепта говорит директор DARPA Арати Прабхакар, которая в 2016 году сообщила о проекте по борьбе с программируемыми радарами России и Китая: «Одна из наших программ в DARPA использует совершенно новый подход к этой проблеме, которую мы собираемся разрешить с помощью когнитивного электронного вооружения. Мы применяем искусственный интеллект для изучения действий вражеского радара в режиме реального времени, а затем создаём новый метод глушения сигнала. Весь процесс восприятия, изучения и адаптации повторяется без перерыва».
        Таким образом, интеллектуализация военной деятельности практически стала фактом. Активно создаются системы различного назначения, оснащённые искусственным интеллектом. Однако на этом пути есть ряд философских вопросов. Мы не всегда можем по-настоящему объяснить мыслительные процессы свои и других людей, но интуитивно доверяем или не доверяем поступкам. Будет ли это также возможно при взаимодействии с машинами, которые думают и принимают решения самостоятельно и не совсем понятно как? Как будут чувствовать себя пилоты самолётов, экипажи танков и другой военной техники, работающие с самолётами и танками-роботами, действия которых непредсказуемы? Как поведёт себя робот, «мозги» которого будут сотрясаться средствами радиоэлектронной борьбы, ударами взрывных волн, пуль и осколков, как отразится такая «контузия» на их поведении? Наконец, способен ли интеллектуальный робот выйти из подчинения?

В оглавление