J60-2-1

Недавно уважаемая петербурская газета с восторгом сообщила о том, что репинские «Бурлаки на Волге» с лёгкой руки нового гендиректора Русского музея отправились в Самарский областной музей. Это событие вызывает два вопроса: должны ли экспонаты музея покидать место хранения и насколько ценна и реалистична ли сама картина? По поводу первого вопроса на современном уровне развития техники подобные путешествия должны быть запрещены. Строго говоря, подобная деятельность музеев, удовлетворяя сиюминутную политическую потребность типа «Искусство в массы», противоречит основной задаче музея – сохранению культурных ценностей для последующих поколений. Ведь «музей» это учреждение, собирающее, хранящее и выставляющее на обозрение произведения искусства, научные коллекции, предметы, представляющие исторический интерес и т. п. Мало того, что транспортировка зачастую представляет опасность для экспоната, так помимо этого всегда существует опасность хищения и даже отказа в возврате по политическим мотивам (см., напр., эпопею «скифского золота»).

Теперь о собственно картине. Полагается считать, что она предельно реалистична и свидетельствует о тяжёлой жизни бурлаков. Между тем, это не совсем так, а, возможно, и совсем не так. Первый камешек – скульптура бурлака в Рыбинске. Этот бурлак как-то мало вписывается в репинскую «ватагу». Да и припев бурлаков («чёрный пудель шаговит, шаговит», «белый пудель шаговит, шаговит») тоже мало похож на «стон», который «раздаётся над великою русской рекой». Есть и более весомый довод – самоходная баржа («водоход», как её назвал автор) И.П.Кулибина.

«Водоход» – изобретение Кулибина, которое позволяло двигаться против течения реки, используя силу течения. Кулибин спроектировал три таких судна, два из которых были построены и испытаны. Принцип работы на рисунке.

Однако, хотя водоходы могли доставлять грузы по «бурлацким» путям с экипажем в 2 – 3 человека, сбыта они не нашли. Дело в том, что «бурлацкая ватага» это не случайный сброд «тягловой силы», как на картине Репина, а хорошо организованная, порой вооружённая, артель, подряжавшаяся благополучно доставить груз из Астрахани в Нижний, Рыбинск, Ярославль, в том числе и охраняя его от «разиных». Кулибинские баржи этого обеспечить не могли. Именно поэтому бурлаками работали мощные, смелые мужики, обеспечивающие за лето жизнь семьи в течение года, но зато способные и защитить груз, на что явно не годятся бурлаки Репина. Было бы неплохо прояснить, где Репин находил натурщиков как для этой картины, так и для «Запорожцев».

И в заключение. Почему-то мимо внимания искусствоведов прошли существенные для течения «Реализм», которое впоследствии обвиняли в «фотографии», факты. Одно дело «Лунная ночь на Днепре» или «Неизвестная», совсем иной реализм тех же «Запорожцев» или «Бурлаков». И начинается специфика с «Последнего дня Помпеи». Суть в том, что произведение искусства, скрупулёзно точное в деталях, фантастично в реализации самой идеи. Те несколько руин Помпеи, которые видны на картине Брюллова, это факт, но они лишь стимул фантазии автора. Так же точны сани, лица зрителей и самой боярыни Морозовой у Сурикова, хотя изображённая сцена вряд ли была таковой в действительности. Это относится и ко многим репинским картинам – к «Запорожцам», «Бурлакам на Волге» и даже «Торжественному заседанию Госсовета». Портретная точность в изображении членов Госсовета и произвольная динамика самого заседания, где, конечно, никто в зале не позировал художнику!

Фантазии авторов времён «политико-пропагандистского реализма» проявлялись не только в картинах. Ярким образцом течения может быть памятник Александру III работы Паоло Трубецкого. Скульптор работал 8 лет, Николай II не пожалел на памятник больше миллиона рублей. Однако после открытия монумента в центре Знаменской площади появилась эпиграмма:

В этом смысле «Бурлаки на Волге» – образец «политико-пропагандистского» реализма и тем более ценен! Но при его размерах и толщине красочного слоя его легко повредить и нелегко реставрировать. Это не Чёрный квадрат!