М.А. Железняк

От «Иглы» до авианосца

Non omnia possumus omnes – не все могут всё

        4 ноября 2015 года исполнилось 15 лет со дня образования компании «Рособоронэкспорт» – единственного государственного посредника по экспорту-импорту продукции военного назначения. В этот день в 2000 году президент Владимир Путин подписал указ № 1834 «О создании федерального государственного унитарного предприятия «Рособоронэкспорт».  Сегодня наша страна находится в тройке крупнейших мировых поставщиков вооружений, занимая вторую позицию и уступая только США. По результатам 2014 года суммарный объём российских поставок продукции военного назначения иностранным заказчикам составил 5,971 млрд долларов.
Рис. 1. Мировые поставки вооружений (2014 г.)

Рис. 2. Динамика российских поставок оружия за рубеж

Рис. 3. Заказчики российского оружия         Причём, это отнюдь не только признанные всем миром «калаши», как правило, это высокотехнологическое оружие, основанное на самых передовых научных достижениях! Из приведённой ниже таблицы видно, что основу российского военного экспорта составляют авиация, ракеты (в том числе, гиперзвуковые) и корабли, то есть «изделия» сложные и наукоёмкие. Это уже не «нефтяная игла». Очевидно также, что операция ВКС в Сирии будет способствовать дальнейшему росту оружейного экспорта. Таблица 1. Структура российского экспорта оружия

Страна	Тип оружия	Сумма поставок  (млрд. долл.)
Вьетнам	Авиатехника, ракеты, корабли, ПБРК «Бастион-П», ЗУР	4,192
Индия	Авиатехника, ракеты, корабли, различные ЗРК, ПРТК	28,18
Индонезия	Авиатехника, ракеты, бронетехника	1,146
КНР	Авиатехника, ракеты, РЛС, корабли, ЗРК	25,815
Малайзия	Авиатехника, ПКР, ПТУР, ЗУР	1,298

    Однако, возникает опасение, что покупатели, используя покупки как прототипы, на их основе разработают собственные аналоги (и перестанут закупать их у нас) или даже превзойдут оружие нашей армии. Подобные примеры известны – в КНР на базе американского Хаммера создан его аналог, который из 12 основных параметров по 9 не уступает, а по трём оставшимся превосходит прототип. Существует мнение, что сейчас КНР закупает Су-35 для того, чтобы его скопировать и наладить собственное производство. Насколько обоснованы такие опасения?
        Как-то на одном уважаемом форуме НАСА обсуждали «американскую зависимость от русского двигателя», в частности, тему техноклонирования, мол, «... в конце концов, почему бы не измерить все детали и с помощью атомных оптико-эмиссионных спектрометров не определить их состав, чтобы сделать такую же силовую установку».  На форуме на этот вопрос ответил Том Уильямс, директор кафедры двигательных установок Центра космических исследований им. Маршалла НАСА. По его словам, у китайских инженеров не получится в точности повторить Су-35, а вот сделать контрафакт, с гораздо худшими параметрами, например, по тяге и надёжности, им вполне под силу. И отвечал он на основании опыта работы с НК-33 (в экспортном обозначении РД-180):
    «Этот же вопрос однажды мне задал старина Маккейн. Тогда в ответ я у него спросил, нравятся ли ему китайские автомобили? Это к слову о тех, кто ворует интеллектуальную собственность. Я также напомнил историю с кражей чертежей фюзеляжа нашего F-22. Но всё это мелочи! Если у вас есть сотни исходных данных и конечный результат в виде параметров движка, то нужно построить ещё миллионы промежуточных формул, с помощью которых, собственно, и рассчитывают каждый его узел в отдельности и все они вместе. Наши молодые инженеры построили десятки математических моделей РД-180, но всегда получали худший результат, чем у русских. Вывод таков: из оригинала можно сделать только контрафакт, слишком много неуловимых нюансов. <...> Копирование возможно только до определённого уровня, когда ещё можно объяснить технику математически или научно. Иными словами, двигатели такой сложности проще сделать с нуля, создав свою инженерную школу, чем пытаться разобраться в технологических головоломках других изобретателей. Именно с этим сталкиваются разработчики софтов. Программист никогда не возьмётся дописывать сложную программу за другого программиста, если нет детального алгоритма».
    Понятно также, что Рособоронэкспорт создан в том числе и для того, чтобы отслеживать превосходство оружия МО РФ над экспортными образцами. К счастью, этому способствует и менталитет российских инженеров: он таков, что в подавляющем большинстве случаев копирование не удаётся, точнее, копия всегда получается несколько хуже оригинала. К примеру, автоматы Калашникова по всему миру не копирует только ленивый, тем не менее их предпочитают покупать у нас ввиду ощутимого их превосходства над копиями, даже лицензированными.
        С Китаем сложнее – ведущие китайские конструкторы обучались в СССР и могли впитать менталитет российских инженеров. Китайские производители претендуют на традиционные рынки сбыта российского экспорта и планируют заместить поставки российской военной техники. Заключение с Китаем экспортных контрактов, преподносимое Москвой как доказательство успеха, Китай рассматривает для себя лишь как переходный этап.
        Безусловно в торговле оружием оптимально положение, при котором в момент продажи «изделия» уже есть нечто более продвинутое, что и реализуется на вырученные деньги. К сожалению, по срокам реализации новых идей мы всё ещё на стадии «внедрения». Этот старый советский термин очень точен: мы действительно с огромными материальными и, главное, моральными затратами буквально «вдавливаем» в производство новые идеи. К счастью для нас остальной мир тоже «внедряет», а поскольку у нас идей больше, то и результаты получше. Так везде, кроме Китая. Пекин создал негосударственную систему поддержки инноваций, о которой в РФ можно только мечтать. Около 80% расходов на научные разработки в КНР – инвестиции предприятий (у нас же с точностью до наоборот: более 80% вложений в инновации и модернизацию – расходы федерального бюджета).
        Особый интерес вызывает соотношение источников финансирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР). Как следует из обнародованных КНР данных, вложения в НИОКР на те же 80% – инвестиции предприятий. Около 15% – вложения научно-исследовательских институтов при правительствах разных уровней. Остальное – расходы вузов. Расходы на НИОКР растут в Китае именно за счёт инвестиций предприятий. Эксперт Госстата КНР Гуань Сяоцзин указывает на возрастающую роль бизнеса как основного источника финансирования научных разработок.
        В России ситуация с финансированием НИОКР прямо противоположная. Аналитический центр при правительстве РФ обнародовал отчёт, в котором говорится: «Значительную часть расходов на финансирование НИОКР несёт государство. Доля расходов федерального бюджета во внутренних затратах на исследования и разработки составила 80% в 2010–2012 годах и 88% – в 2013 году». При этом Россия заметно отстает от Китая, а также многих других стран по уровню вложений в НИОКР в долях ВВП. В докладе ЮНЕСКО, посвящённом перспективам мировой науки сообщается, что в 2013 году в России все затраты на НИОКР составили 1,12% от ВВП (для сравнения: в 2013 году в Германии на эти цели было направлено 2,94% от ВВП, в США – 2,81%, в КНР – 2,02%, в Великобритании – 1,63%, в Бразилии – 1,21%). За 10 лет – с 2003 по 2013 год – Россия снизила (по отношению к ВВП) свои расходы на научные и инновационные разработки – в 2003-м показатель был 1,29% ВВП.
        Эксперты подтверждают: система финансирования НИОКР в Китае кардинально отличается и от российской, и от мировой. Как поясняет завотделением востоковедения Высшей школы экономики Алексей Маслов, Китай с начала 2000-х годов перешёл к такой системе финансирования НИОКР, при которой главным источником инвестиций в научное развитие становятся предприятия, устанавливающие тесную связь с университетами для совместных разработок. «Сегодня многие китайские университеты имеют очень плотные связи с китайскими предприятиями, большинство лабораторий – совместные. В качестве примера можно привести Шэньянский технологический университет. Он разрабатывает в том числе оборудование и даже компоненты для китайских спутников», – говорит Маслов.
        Между тем, в КНР нет никаких «инновационных программ» типа западных или их российских копий, нет венчурных фондов, грантовых конкурсов и других учреждений, озабоченных инновациями, зато есть грамотно построенная налоговая система: предприятие, реализующее новинку, имеет налоговые льготы, всего навсего! В итоге не изобретатель ищет предпринимателя и сулит ему «златые горы», а предприятие ищет новинку, которая немедленно даст ему налоговую льготу (даже если потом ничего и не получится)!
        Как говорил один из героев О'Генри в «Королях и капусте»: «Нельзя создать спрос, но можно создать условия, порождающие спрос»! Китай не пытается директивами, программами и учреждениями создавать спрос на инновации, он создал условия, порождающие этот спрос. Именно эта политика выводит Китай в мировые лидеры!
        Продолжая следовать в кильватере инновационной практики Запада, мы неотвратимо движемся к ёмкой формуле российско-китайских отношений: «Русские придумывают, китайцы делают»! В этом случае Россия получит 20% прибыли (авторский гонорар). Если это нас устраивает – флаг нам в руки!

---

В оглавление